Сжавши все отверстия. О рабочем

-Хочу, чтобы и работа любимая, и
чтобы деньги платили.
-Это ты многого хочешь!
-А разве можно выжить в этом аду иначе?

О дураках и плохих дорогах уже скучно. О рабочем рвении давайте —  еще об одной национальной беде. Давайте о том, что мы выходим на работу… сами не знаем, зачем. Что вот он, ребенок поколения между мной и моими детьми, которому надо было непременно идти учиться (как бы все должны учиться), но он куда-то хочет, а куда — не знает. Это самое сложное, ведь надо выбирать ВУЗ. Но, спасибо небу, есть мама. Мама знает лучше, куда он хочет. Тем более, что мама уже посчитала, сколько в семье бюджета, и насколько вписываются хотелки молодой части семьи в эти цифры.

Профессия? Мммммм… конечно, но понимание её весьма условно. Специализация? Из того, что доступно. Призвание? Помилуйте, к чему эта софистика. Надо рубить, прорубать и вырубаться. Лишь бы только не вырубиться на полушаге — это я уже от себя добавляю.

В итоге как посмотришь по сторонам, так везде: не работать, а уработаться; не хочу, а должен; не «почему бы и нет», а «да сколько можно»; не во имя, а вопреки. Потому что на работе мы проводим треть жизни, и, если эта треть спущена — простите меня  — в унитаз, то лучше бы нам удалиться в пустыню и стать йогами всем. И смотреть на звёзды сияющими глазами.

Картина номер РАЗ.
Мы сидим в кабинете одного из моих преуспевающих друзей. Разговариваем о каких-то глупостях, и вдруг перескакиваем на тему важности делания дел. Тогда еще не было всякого тайм-менеджмента и у нас с моим товарищем были такие записные книжки. У него к книжке прилагался еще и секретарь. А у меня — старенькая нокия. И заболтались мы о том, что времени нам с ним никогда ни на что не хватает. Мой товарищ говорит мне:
-Я не думаю о том, что надо все успеть. Я все равно всего не успеваю.
-Ну, погоди, — ответствую я. — Зато планка высока. Больше успеваешь (на что он мне кивает головой, отхлебывая свой чай). И потом… Ты же любишь свою работу, оно же в кайф?
-Работу? Ларис, — отвечает мне он. — Работу надо делать. И делать её хорошо. Иначе нет смысла даже браться, и я только так и действую. А любить… Работу надо делать на самом высшем уровне, назови это любовью к работе, если хочешь.

Картина номер ДВА.
Мы едем в машине с одним из моих коллег. У него хороший толковый автомобиль, удобный, семейный, большой, красивый. Двое детей, старший мальчик поступает в институт (сейчас надо говорить «в университет», но я постоянно об этом забываю). Мы обсуждаем, конечно, абитуриентов.
-Мы тут подумали, что для пацана важно получить образование, а работа — это уже потом пусть решает сам. Куда ему идти и кем быть
-Слушай, но ведь ему же потом с этим образованием и работать?
— Это если ему мозгов хватит применить все, чему его там научат. Пусть сначала узнает, чего он хочет, поработает как лошадь, научится себя продавать, для начала. А там, глядишь, и работать научится. В продажах этих своих. В менеджменте этом своём. Продаст, глядишь, чего-нибудь.

Картина номер ТРИ.
Я пью кофе с одной девушкой, которой пришлось очень сильно изменить свой профессиональный проект, как сейчас принято говорить. Она — молодая, активная, улыбающаяся. У нее небольшая фирмочка по цветам, декору и дизайну. Примчалась ко мне на своем голубеньком малолитражном автомобильчике, выскочила у порога кофейни, рассмеялась, звонко расцеловала меня и сообщила:
-Лар, у меня полчасика буквально, спешу на работку.
-О, — говорю, — так ты с работой разобралась, бизнес получше?
-Ага, — говорит. — Бизнес получше чуток, но я нашла себе, чем заняться! Я стала убирать в квартирах, предложила своим друзьям, потом друзьям друзей… Словом, справляюсь. Вон, бензин отрабатываю, пока бизнес наладится.

Картина номер ЧЕТЫРЕ.
Мы засиделись с бывшей соседкой по подъезду. Заболтались. О детях, о мужьях — первых, вторых… О домашних питомцах, которые тоже уже принесли нам детей своих, первых, вторых… О родителях, которых уже время переполовинило и у неё, и у меня. И тут она сказала мне:
-Мы, знаешь, тут с подругой моей решили в нашем городском Доме молодежи проводить мастер-классы по лепке и рисованию для детей.
-О, — удивилась я. — Так это вас пригласили?
-Не, — мотнула она головой. — Не. Это мы сами предложили. По субботам в обеденное время, я все равно своих с танцев жду, так как раз вот эти 45 минут и буду детям рассказывать что делать с пластилином и с мастикой.
-А оплата как же? Не пойму, кто кому платит-то?
-Та ну, — машет на меня руками. — Какая оплата в доме творчества? К чему она мне, мне денег хватает. Мне нравится это всё, и как раз 45 минут свободных есть, понимаешь? Мне не сложно.

За дубовым столом, за рулем и за чашкой кофе и на скамейке у подъезда — я не хочу спустя рукава, через пень-колоду, ни в тын, ни в ворота. Я хочу гореть. И иногда даже подгорать, слегка совсем. До румяной корочки. Потому что без этого всего, без внеурочных, без внештатных, без внеплановых и внеоплатных проектов, которые ты сам себе назначил и придумал, которые ты сам вскормил сиськой (или чем там тебе удалось) не получается ничего, ни хорошего дела, ни вкусного хлеба, ни размашистой счастливой походки. Потому что только изнутри работают все моторы, только в себе можно и найти ту точку, чтобы перевернуть мир. Ищите хорошенько.

Поделиться с друзьями: