Девочки, джинсы и подростковый возраст

-Я бы хотела что-то цветное…
-Не поняла тебя. Кофточку?
-Мама. Помаду! Цветную, а не гигиеническую! 

В 6-30 февральского утра все кошки серы, все окна выглядят космическими иллюминаторами, ведущими в непроглядную звездную темень, весь мир ощетинивается холодом и темнотой. Высуни ногу — и тут же тебя ухватят обитающие в нем чудища и утащат в черную дыру, где вечные 6-30 и февраль. Вечно.

Я проснулась в одно такое февральское утро, как и положено дрессированной собачке хорошей матери с выверенными рефлексами ровно за одну минуту до будильника. Ощущение, что рефлексы сработали, но тело об этом не догадывалось и не проснулось, не покидало меня. Я аккуратно пошевелила спящего мужа, внушая ему мантру «вставай-же-ж-на-работу», выслушала его «пять-минуточек-пожалуйста» и спустила ноги с кровати на зависть всем чудищам февраля. «А тут у меня где-то джинсики любимые завалялись…», — пробормотала я, нашаривая на стуле во тьме знакомые коттоновые ошмётья в модных лейблах.

Я засунула одну ногу в штанину, и где-то на половине пути поняла — что-то пошло не так. Нога пошла не так. Точнее, не пошла. Ни так, ни не так. Чертыхаясь шепотом, я начала с другой ноги. Вторая нога дошла до аналогичного предела и тоже дальше не пошла. «Да что ж это такое!», — вголос провозгласила я и включила свет. Мы с мужем застонали одновременно: он он обиды за режущий свет, я от отчаяния. Чёртовы джинсы оказались дочкины. Сколько ей стукнуло, ведь малышка же… Но — 12 лет королевишне. На один размер шмотки меньше моих. Практически неотличимый глазу один размер, особенно, когда ты в 6-30 утра в феврале пытаешься в них разобраться.

Что-то пошло не так, продолжала размышлять я уже в дУше, после на кухне, после с расческой, и даже расталкивая мирно сопящих дочерей 12 и 13 лет, я размышляла. Как оно все ухитрилось стать вот так?

Когда все мои домочадцы сползлись на завтрак, я, кажется, поняла: вот они сидят, эти молодые дамы,  кутаясь в махровые халаты (моего размера, просто другого цвета), подтягивая к себе чашки совершенно идентичного моему фасона, выбирая совершенно такие же печенюшки к завтраку. И бормоча какие-то недовольные  утренние тирады абсолютно моими цитатами. С абсолютно моим нахмуром моих же пушистых бровей. Я попивала свой горячий чай, за окном постепенно становилось из черного серым, февралю оставалось дней десять, а моим детям перевалило за первый отчетный десяток лет.

И вдруг я с абсолютной очевидностью поняла: поезд ушёл. Мой маленький игрушечный поезд ушел, куда-то через мосточек, через высокий перевал из диванных подушек, просквозил на полном ходу через тоннель из стульев, дал гудка на переезде через плинтус на входе в кухню и… ушёл. И укатил за собой моих маленьких девочек, оставив по себе две такие себе яркие подрастающие жизни с моими глазами.

Когда живешь с подрастающими молодыми девушками, в игру включаются какие-то совершенно другие категории — и ты уже не можешь работать на привычных и действенных приёмах шантажа («вот доешь суп, будет тебе конфетка»), и даже угрожать вмешательством высших сил бессмысленно («а вот папа с работы вернется…»). Маленькая женщина и большая женщина — это уже одна команда, это как негласный клановый закон, где признают друг друга, как мастера одного цеха, где работают новые, другие правила. Они очень простые и выполнимые: присматриваться к пробивающейся женственности, аккуратничать с ней, немного потакать ей и ждать настоящей весны. Ведь это же проще простого, если только… если присмотреться к себе самой, а потом взять эту призму, где столько наших женских граней, где «хочу-не-хочу», где «нравится-не-нравится», где «красиво-уродливо» постоянно сменяет одно другое, и через неё взглянуть на подрастающих в твоем же доме барышень. Вот, кстати, нравится мне это слово, которое перекочевало откуда-то из 19-го века, где были вечерние чаепития, чайные чашки с блюдцами и первый бал тоже был. Барышня.

А джинсы, кстати, я теперь очень внимательно осматриваю на предмет размера — и это тоже новое правило, где вещи принадлежат их хозяйке вне зависимости от её семейного статуса и иерархии, а в моей косметичке теперь лежит только МОЯ косметика, а если мне нужны сегодня эти лаковые лофтеры глубокого синего цвета, я спрашиваю «я возьму твои туфли?». И вот эта цветная помада — она тоже нашла свою хозяйку. Впрочем, о том, как мы все трое перепробовали всю цветную тушь в одном из дьюти-фри в аэропорту Мюнхена — это уже совершенно другая история. Непременно расскажу. Доброе утро, женственность!

Поделиться с друзьями: