Французские числительные и происки дьявола

-Я от страха забыла все слова.
-Ну это же «восемьдесят».
-Это ты знаешь, а я — забыла!

Когда у ангелов на небесах выдается свободная минутка, они балуются французскими числительными. Кто в карты проиграл — тот выдумывает такое, чтобы посмешнее. Нет, ребята, я серьезно:  если в вашей бурной жизни был опыт с «веществами», может быть, вам будет понятна логика этих французов. У меня из отягощающих обстоятельств в жизни — всё какая-то ерунда, не стоящая ни Криминального кодекса, ни упоминания в блоге о жизни во Франции. Поэтому я ничегошеньки не понимаю! Не понимала. И никогда не пойму.

Сейчас я вам расскажу на примерах, чтобы вам тоже стало тошно, как и мне. Например, как считают нормальные люди? Ну, американцы там всякие, украинцы? Сначала по единицам «один-два-три….девять, десять». Дальше порядок второго десятка — один-на-десять = одиннадцать, две-на-десять = двенадцать, три, четыре… Двадцать. А дальше вообще проще простого «двадцать + один» = 21, и так до победного.

Как считают французы. Сначала у них ничего не предвещает беды, и счет идет «один-два-три-четыре…девять». Дальше начинается легкий треш, когда после ещё понятных «одиннадцать, двенадцать, тринадцать» и внятного «шестнадцать» начинается «десять-семь» = 17. Ну, ладно. Тут мы еще справляемся… Логика пробивается. «Десять-восемь», «десять-девять»…  Двадцать! Аллилуйя! Выдыхаем, бобры!

После двадцати всё хорошо — порядковый номер и десяток. Два-дцать, три-дцать… За исключением определенных фонетических извращений, где мне лично тяжело дается в произношении разница между «четырнадцать» и «сорок», но тут я списываю все на свои особенно нежные отношения с цифрами любыми вообще.

А вот дальше, когда дело доходит до восьмого десятка, французский язык начинает штырить и колбасить без скидок на тупоголовость иностранцев. Сначала они говорят «Шестьдесят», как белые люди, там, всякие «шестьдесят восемь, шестьдесят девять»… А потом, вместо «семьдесят» эти очаровательные люди произносят «шестьдесят десять» = 70. Потом «шестьдесят одиннадцать» = 72 и так далее. Восемьдесят!

Казалось, блин — ну пусть это будет «шестьдесят-двадцать». Но нет, ребята. Это….»четырежды двадцать». И, если вам надо произнести некое 98, то надо по-французски выдать что-то дословное к «четырежды двадцать десять восемь». И не сойти с ума. Честно признаюсь — я лично постоянно нахожусь на грани вызова скорой психиатрической помощи с бравыми ребятами с сильными руками, которые будут заматывать меня в тяжелые одеяла и кричать друг другу: «четырежды двадцать кубиков внутривенно!». А я буду рыдать.

Вообще, чтобы вот сейчас на закуску блеснуть умом и сообразительностью, поведаю вам парочку научных фактов из Вики. Мне они ровным счетом ничего не объясняют, ну да ладно. Попытаюсь. Итак, французский язык — очень близок корнями к латыни, поэтому была в лохматые времена тут простонародная система исчисления (назовем её «шестнадцатеричной» для краткости), которая позаимствовала  от латинского языка числительные, что соответствуют числам от одного до шестнадцати. А вот после шестнадцати французы не знали, что делать, и стали считать «десять + семь» = 17, «десять + восемь» = 18…  Но Франция не была Францией, если бы в её краях не перепутались бы все основы. Потому что нашлась другая система счёта!

Где-то к веку 12-му старофранцузский язык заполучил нормандское исчисление (германского происхождения), в основе которого состояла  двадцатеричная система. Тут-то и появляется корень зла, источник моих бессонных ночей, который произносится как quatre vins (это «четырежды двадцать») и обозначает банальное 80. А если вы тут все такие читали-читали блог, да и решили, что автору пора просто выучить числительные, возьмите и скажите со всего аллюра: «семь тысяч восемь сотен четырежды двадцать десять семь». И если вы за секунду поняли, что произнесли нормальное число «7897», то приходите ко мне чай пить. Я вам сыра отрежу килограмм. И сфоткаюсь с вами на сэлфи, и повешу над рабочим столом.

Доброго ума, ясного рассудка и всеобъемлющего понимания нам 🙂

Поделиться с друзьями: