Оставьте маму в покое. Родители и их выросшие дети

-У моей одноклассницы мама не работает. 
-А у моей не работает ни мама, ни папа…
-А как такое может быть? 
-Какая нам с тобой вообще разница? 

Эта тема — самая сложная из всех, за которые я бралась. Настолько всё тонко и индивидуально, что очень опасно обидеть кого-то или оказаться неправильно понятой. Но я рискну — и это будет запись о том, какими мне, после переезда из Украины во Францию, видятся местные взрослые дети. И их пожилые родители.

Каждый раз, переживая очередной виток адаптационной ломки, приспосабливаясь к жизни во Франции, я ловлю себя на мысли, как же все-таки глубоки корни ментальных различий между европейцами и выходцами из бывшего Союза.  Никто не идеален, всюду есть свои острые углы, но у французов есть одна потрясающая черта, в которой мы отчаянно нуждаемся: они принимают свою семью такой, какая она есть. 

Но, прежде чем начать, я хотела бы поставить в этой беседе несколько опорных точек:
-я не являюсь никакого рода профессионалом в психологии;
-я не считаю себя идеальным родителем;
-я не берусь никому выписывать рецепты;
-я могу десять раз ошибиться.

Просто я опираюсь на ощущения и впечатления, и мне очень уж видна разница. Просто очень уж тема отношений «выросшие дети и их мама из детства» растиражирована у меня на родине. Просто очень уж по-другому строятся отношения «дети-родители» в этой свободолюбивой стране.

Наша общая родина — детство.
Каждый раз, наталкиваясь на болезненные (извините) желания своих соотечественников поковырять детские раны и превратить своё собственное детство в кривое зеркало, которое навсегда исказило их взрослую жизнь, я испытывала непонятный душевный зуд. Что-то у меня не вязалось… Вот всё правильно, все эти связи между недолюбленными детьми и жизненными провалами, все эти унижения в школе и крики дома, угрозы и отсутствие уважения… И последствия — страдания, неуверенность в себе, ощущение «всё пропало» в последующей жизни… Все это ловко выстраивалось в логические цепочки, но оставляло сердце неудовлетворенным. Голова осознавала — а внутрь это знание не заходило никак.

Я никак не могла взять в толк, почему мне сложно согласиться с такой популярной мыслью, что наши мамы ломали нам всем жизнь. Ведь уже практически «учёные доказали», что мамы несут несказанный груз ответственности за все приступы неуверенности в себе и панические атаки своих выросших топ-менеджеров Васенек и Наташенек. И тут я приехала жить во Францию, и стала замечать… Что-то не то. Что-то не сходится… Не сразу, но до меня дошло.

В одной бочке.
В один прекрасный день своей жизни во Франции я попала в качестве гостя в очень многочисленную (вот прям очень!) и очень многоуровневую семью одних моих французских знакомых. Хитросплетение бабушек-дедушек, двоюродных каких-то родственников всех поколений, каких-то детей от каких-то браков я даже не буду сейчас приводить. Нам на это не хватит интернета.

Сосредоточусь только на важном — на общепринятых правилах внутреннего принятия всех этих ни разу не идеальных и абсолютно мирских людей с их странностями, капризами, дурными характерами, ранимыми душами, болевыми точками и прочими особенностями. Знаете, что? Люди просто не морочат себе чужими бедами голову.

Возьмём такой пример. Все в курсе, что тетушка А постоянно бурчит, а дедушка Б вечно недоволен своей невесткой и устраивает шоу каждый раз, когда надо ехать в гости. Потому что дедушка не слишком любит шумные сборы. Но сыну этой невестки не придет в голову садиться с этим травмирующим знанием в глубокое кресло, хвататься за виски и терзать себя размышлениями на тему «как мои нынешние провальные проекты связаны с теми обидными фразами, которые дедушка Б сказал мне на летних каникулах после 3-го класса».

Если уже жизнь сложилась таким образом, что семья смешала очень разных людей, то с этим всем как-то надо жить. И, чтобы жить хорошо, — поменьше ерунды и трухи во взаимоотношениях, побольше веселых шуток надо всем и надо всеми. И политесс! Даже если хочется повредничать — народ улыбается. Лицемерно? Да, слегка. Но кому нужны эти великолепные всесемейные ссоры, если можно соблюсти сдержанный нейтралитет?

Французы обожают шутить и по-дружески подтрунивать: под общий шуточный прицел за семейным обедом могут поставить и холостяка, которого вся семья пытается женить, и молодую маму, которая путается в право-лево из-за недосыпа, и хозяйку дома, которая печет свой фирменный пирог вот уже 30 лет наперекор рецепту своей свекрови. И саму свекровь. И — кстаааати! — семьи тоже имеют свои парадоксальные истории, в которых две сестры не разговаривали пару десятков лет из-за какой-то ссоры, а потом на базаре поругались с одной и той же торговкой и помирились на этой почве. Есть истории и посмешнее! Словом, бушуют потихоньку 🙂

А моя мама всегда говорила…
Отсутствие напряжения рождает отсутствие табу и лишних рефлексий. И самое главное! Выросшие дети (которые когда-то были маленькими, их тоже водили может быть даже и к психологу, когда они заикались, или плохо спали) спокойно относятся к своей актуальной жизненной ситуации — какой бы она ни была. Тебя с радостью познакомят со своим папой, который выйдет к воротам в своих любимых рабочих ботинках с треснувшим носком. Ему — 75, ботинкам — 45 лет. Старшее поколение просто принято… принимать и видеть, какими бы неровными ни были детские годы. А они ровными не были!

Не принято горевать о том, что родители во времена детства были настолько заняты работами, что отдавали детей в школу на полный пансион на пятидневку. Это неслабая такая практика, меня лично впечатляющая. Я лично не представляю своих детей «ТАМ». И холодею внутри. «Ты знаешь, так было надо. И они так много сделали для меня», — скажет француз и улыбнется. И всё это вместо того, чтобы бережно и болезненно хранить в памяти суровых воспитателей в пансионе и перечислять поименно всех пауков в туалете, которых он боялся. Было и то, и другое. Но что держать в голове и в сердце — личный выбор. И тут его делают как-то по-другому.

Однажды я летела во Францию со своими двумя детьми тогда ещё в гости, в самолете с нами добиралась домой очень молодая мама с очень маленькими детками-погодками. Они плакали, капризничали, младшенькая нервничала, а старшему было скучно и он беспрерывно ныл. Самолет развлекал их всех, как мог, потому что мама держалась на пределе. И пожилая дама, сидевшая за мной, вдруг сказала мне:
-О, это такой труд, она (*молодая мамочка*) такая молодец! А мы с мужем уже свободны, наши дети выросли, и я могу занять свои руки чем-то, кроме них. — И мадам тихонько засмеялась. И подмигнула мне.

Вот! Подумала я. Вот оно. Ведь европейская мама позволяет себе быть собой и иметь свои желания. Она может хотеть быть свободной от детей и быть в покое — и ей не стыдно. Хотеть проводить время с мужем — и не зазорно. Вносить ясность в общую картину счастливого материнства, говоря, что «жить с детьми — это работа, это тяжкий труд, вот они вырастут — тогда я налетаюсь по миру и напьюсь с подружками», быть честной и не строить ни замков, ни чрезмерных ожиданий.

Поэтому и взрослые европейские дети смотрят на своих родителей другими, не-нашими глазами. А, может быть, просто угол зрения самую малость другой?