Считать — не пересчитать: деньги «у них» и «у нас»
-Слушай, ну вот честно скажи — какие они?
-Кто — они?
-Ну, европейцы эти…
-Да такие, как все, наверное. Разные.
-Не, я не про это. Жадные?
Шаблоны рулят, ребятки. Когда одна пожилая знакомица моего будущего супруга узнала, что «моя девушка не из Франции», она выпалила без запинки: «Темнокожая?». А когда ей сообщили, что из Украины, и совершенно ни разу не темнокожая, она переспросила: «А! Так это русская блондинка с голубыми глазами?». Узнав, что украинская шатенка с зелеными глазами имеет двоих детей, работает, говорит на английском, летом не прилетит, потому что занята, и вообще не думает пока переезжать, она на время потеряла ко мне всякий интерес — я не вписалась в канву сенсации. Как-то чупакабра мелковата вышла.
Вот с таким же упоением наши люди повторяют про «жадных европейцев». И, пока мы тут, новоиспеченные понаехавшие в европейские края, осваиваемся с новыми законами, устраиваемся на работы и получаем первые долгоиграющие виды на жительство, они очень хотят знать, страдаем ли мы от финансовой прижимистости европейского быта.
С того времени, как я перебралась жить из Украины во Францию, мне время от времени выпадает отвечать на подобные вопросы. Почему европейцы кажутся нам жадными? А все очень просто: разница состоит в принципиально другом отношении к деньгам — ни в жизни не вывалит европейская семья две зарплаты на отпуск, не будет гулять банкет по случаю юбилея свекрови в ресторане, на который надо брать кредит, да и вообще, крепко подумает ввязываться ли в любой кредит вообще. А покупать одежду «в полную цену» за пределами распродаж европейцы ходят, только если уж совсем крайний случай. Ну, и очень считаются все мелочи — а курочка по зёрнышку… и далее по тексту.
Если интересно, то во Франции тоже существует свое «очень дорого», «можно жить» и «вообще легкотня».
Начну с приятного: регулярная еда в супермаркетах, школы и базовые вещи на прикрыть пролетарское происхождение на распродажах — это недорого. Даже при небольших зарплатах (которых в наших регионах большинство, все таки мы тут в предгорьях сидим по селам и небольшим городкам) пропитание, одевание и базовое обучение всех детей в категорию «всё-нам-капец» не входит. Люди просто покупают то, что хочется, и всё.
В класс «можно жить» я бы отнесла всё, что связано с путешествиями и перемещениями, покупкой техники всяческой и автомобилями. То есть, если взять условную семью, где работают на простых работах двое родителей, растут двое детей, все здоровы, и старички не требуют особых условий, то такая семья будет располагать двумя автомобилями С-класса и 5-7 летнего возраста, всем базовым набором «велосипед-самокат-ролики» для увеселения детей, укомплектованным бытом и парой поездок в год. Направление зависит от предпочтений. Пожилые люди, выплатившие кредит за дом и поставив на ноги детей, путешествуют, как сумасшедшие. Я вообще не представляю себе, как их застать дома!
А вот по-настоящему дорого — это налоги, электричество, оплата жилья. В среднем сумма налогов с доходов стремится к 30%, даже больше. Налоги приходится платить и за инфраструктурные блага того города, где живешь, и за площадь жилья, и за всю недвижимость. Вот это действительно очень дорого. Электрические приборы — зло. Они делают счета. А счета делают европейцам нервы. Кстати, за неуплату очень запросто отрезают от сети. Сначала предлагают рассрочку и прочие решения, а потом — бац. И всё. Арендная плата за съемное жильё — самая нефиксированная цифра, тут пределов нет. Но в целом она составляет тоже мало приятного, так что в больших городах (да и в не очень больших тоже) существует практика совместного съема жилья. Надо же как-то выкручиваться!
Я думаю, это дает относительное понимание, почему европейцы кажутся нам зачастую прижимистыми: налоги мешают разгуляться. А привычка экономить электричество может довести до припадка любого, кто не видел европейских счетов, приходящих зимой. Есть, конечно, совершенно необъяснимые для нашего менталитета вещи, но это уже совсем другая история, и она стремится к тому, чтобы превратиться в шутливые шаблоны. Ну, как тот, про «все, что не француженка — то темнокожая». А оно вон как получается 🙂