Устройство в McDonald’s — история про троих друзей

-Я буду работать в Маке.
-Я вот сейчас даже не знаю,
поздравлять тебя или сочувствовать…

Вся история, в которую уместилось моё трудоустройство в МакДональдз во Франции, в городе Фуа, крутится на трех осях. На одной — моё неуёмное желание двигаться дальше, даже в условиях, когда моя базовая профессия журналиста перешла с очного факультета на заочный, и я вместо работы в крупнейшем издательском доме страны оказалась снова начинающим фрилансером. Да, я писала  — и пишу — свой блог о жизни во Франции, но мне мало. Я хотела, чтобы вокруг меня бурлило, клокотало и кипело.

На второй оси — моё уязвленное самолюбие и гордыня, ведь меня во Франции не брали на работу. После переезда во Францию из Украины я столкнулась с проблемой, которая хорошо знакома всем иммигрантам: на работу твоей мечты не берут. Мне сыпались советы со всех сторон попробовать себя в отельном бизнесе, туристическом… Но мне была неинтересна «работа по кругу», где бы я до конца дней своих водила бы экскурсии по городу и прилегающим пещерам. Я хотела, чтобы моя работа вылилась бы в мои амбициозные планы, а именно: заниматься коммуникациями и отношениями с общественностью.

На третьей оси — моя твердая уверенность в том, что дело своё надо или открывать самостоятельно, или связываться с крупными корпорациями. Я крутила головой в поисках компании, которая была бы достаточно крупной для региона, в котором в моем личном городке проживает всего три тысячи человек. Дерзкие вывески Мака сыграли роль триггера. Я встала (точнее, села), написала резюме и отправилась ждать ответа. Аккуратно отодвинув потной от страха ладошкой демонов сомнения и гордыни.

И тут ко мне прилетели мои Таня-Аня, захватив с собой Машу, которая помладше. Знаете, что такое коллеги по издательскому бизнесу? Это люди, которые видели, как ты швыряешь в двери рекламного отдела стул. Которые знают, каким свистящим от гнева шепотом ты можешь разговаривать с нерадивыми подрядчиками. Они знают, как ты можешь быть ленив. И как ты можешь быть гениален, активен, продуктивен и прекрасен в своем рабочем рвении. Эти люди делились с тобой конфетами и варили тебе чай. Эти люди пили с тобой шампанское в 8-30 утра, потому что вечером всем за руль. Они делали с тобой разные мероприятия и ставили рекорды Украины. И так далее.

Когда они прилетели, у меня открылись чакры и третий глаз. Потому что Аня, заваривая утром кофе, который она притащила с собой (в моем доме кофе никто не пьет), заявила мне, выглядывая из халата:
— Знаешь, сейчас мы их всех тут порвем. — И затянула пояс потуже.
— Да-да-да-да! — встрепенулась из угла Таня. — Сейчас мы им всем покажем! Наливай, Лоричек!

На часах было около 10 утра, и том, чтобы «порвать их всех» речь не шла, на самом деле. Чтобы попасть на работу, мне надо было пройти три круга собеседований. Хотя я даже не предполагала, что мне вообще доведется их проходить. Я думала, дело будет как? Я думала, что к подносам, столикам и кассе подпускают всех. Я думала. Как тот индюк…

Красивая девушка Анна чуть старше меня, занимающая высокий пост в нашем региональном Маке, листала моё стостраничное резюме с описанием всех должностей и рабочих успехов. В нем числилось столько, что хватило бы на очень приличную должность у меня в стране. А  тут, во Франции, устроиться на работу мне оказалось настолько сложно, что я даже растерялась. Не растерялись только Аня-Таня, которые строчили мне смс-ки со словами «Ло, ты всех их порвёшь», повторяя их как мантру.

Телефон мой на беззвучном режиме пикал потихоньку у меня в кармане, а директриса Анна смотрела на меня ласково, но без понимания.
-Зачем вы к нам, мадам Малаттейр? Вы очевидно и без всякого преувеличения слишком «овэр-квалифайд».
-Потому что я знаю, что у вас в компании полно работы для любых специалистов, в том числе и для коммуникаций, PR и даже контент-менеджеров социальных сетей. — Я говорю по-французски с отвратительными ошибками, заикаюсь и ищу слова, но где-то на фоне в моих мозгах выпрыгивают из штанов Аня-Таня, а Анна смотрит на меня с улыбкой и слегка приподнимает брови на фразе «социальных сетей».

Когда я вышла с собеседования через два часа, мокрая от пота, как мышь, перепуганная и уставшая от постоянного французского, мои друзья стояли там, где я их оставила. Под стеночкой французского супермаркета, с двумя банками пива, огромными пакетами всякого вкусного и двумя нашими общими детьми.
-Лорик! — завопили мои талантливые девочки, завидев меня на горизонте. — Как все прошло!!!
И, не дожидаясь моего ответа, они ухватили меня за руки-за ноги и потащили праздновать. Я вяло отбивалась, пытаясь сослаться на то, что «еще ничего не решено», мы же пока не знаем, взяли меня или нет… Но мои друзья тормошили меня, кружили и хватали за руки, сто раз повторяя, что «конечно, тебя взяли».

Когда я получила ответ от Анны, первый комплект темно-синей с золотистой вышивкой униформы и контракт на первые два месяца испытательного срока, мои друзья бросились меня обнимать так, будто бы мне только что прислали офер из Пентагона. Ну, или из ООН. Они сто раз сказали мне, что это крутейший подвиг, двести раз повторили, что будут рассказывать обо мне всем вокруг, тысячу раз налили мне в стакан и заявили, что с таким смелым человеком непременно нужно выпить французского шампанского. Я должна признаться, что я не чувствовала себя ни смелой, ни победившей, ни крутой. Мне было страшно — страшно без языка ввязываться в эту авантюру, страшно встретить неодобрение коллег и знакомых, страшно не справиться с элементарными задачами и сильно пострадать самолюбием. Но Аня-Таня хором произносили: «Да ты что-о-о-о-о», и снова повторяли свои мантры.

Знаете, пока мне сложно судить о том, насколько успешным оказался мой бизнес-проект с МакДональдзом, и что принесет мне работа в самом крупном общепите мира. Но на сегодняшний день я точно знаю, что в этом мире было как минимум два человека, которые два часа в ноябре простояли под стеночкой супермаркета, желая удостовериться, что я прошла собеседование на должность «главного по подносикам». Они мёрзли, хотели домой и страдали. Но такая маленькая вещь, как дружно сцепить руки в замок и подставить под мои подкосившиеся от страха ножки — это оказалось очень большой вещью.

Аня-Таня и маленькая Маша улетели через 10 дней, оставив меня на пороге нового карьерного витка и в твёрдом ощущении, что, если завтра мне надо будет подписывать контракт с ООН, я знаю, кому позвонить. Спасибо, девочки.